Григорий Степанович Пулькин, выпускник Училища 1941 года
Григорий Степанович Пулькин - вошедший в историю как не растерявшийся в бою с финнами, красноармеец, кузнец артиллерийской батареи 28-го артиллерийского полка 19-го стрелкового корпуса 7-й армии, однополчанин двух других Героев, прославивших Училище в ту войну - Лаптева и Маргулиса, родился 12 (по новому стилю 25) января 1916 года в деревне Петропавловка Стерлитамакского района Башкирии. Как и многие выходцы из глубинки, Григорй до призыва в армию работал в колхозе. В 1937 году, молодой колхозный паренёк был призван в Красную Армию, где его ждала не самая героическая, но вполне подходящая для колхозного будущего профессия ковочного кузнеца артиллерийской батареи.
Жизнь парня перевернулась 23 декабря 1939 года, когда в бою у железнодорожной станции Пэрк-Ярви на Карельском перешейке. Увидев, что при орудии остался один лишь наводчик (красноармеец Лаптев, так же ставший героем Советского Союза, как и Пулькин окончивший Училище в 1941-м году), Пулькин поспешил к орудию, фактически заменив собой весь погибший расчет, чем дал наводчику возможность вести непрерывный огонь по врагу. В приказе о награждении отмечается, что оставшись без боеприпасов, бойцы продолжали "..разить атакующих из винтовки и гранатами, затем вступили в рукопашную схватку, пока с наблюдательного пункта не подошла помощь во главе с командиром батареи"...
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 января 1940 года за мужество и героизм, проявленные при отражении атак белофиннов на артиллерийскую батарею, Григорию Степановичу Пулькину присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 212). После окончания советско-финляндской войны Г.С. Пулькин был направлен в Училище, которое именовалось в те годы " Второе Ленинградское Артиллерийское Училище", из которого в июне 1941 года был досрочно выпущен. Судьба Григория Степановича, по началу складывалась более удачно, чем судьба его товарища и однокашника по Училищу - Лаптева, пропавшего без вести в зимних боях под Москвой. Он участвовал в боях на Юго-Западном, Северо-Западном и Смоленском направлениях, на Калининском и 1-м Украинском фронтах. В 1943-м году Пулькин оканчивает высшую артиллерийскую школу, а в победном 45-м, он майор, командир артиллерийского дивизиона. Однако дожить до Победы было не суждено и ему. Всего за несколько месяцев до окончания войны, в Польше, 12 января 1945 года гвардии майор Пулькин геройски погиб в бою. Его могила находится в Стонийском воеводстве, на северо-восточной окраине села Борак. Такова судьба героя.
Есть однако в ней ещё одна строка. Не многие знают, что прогремевший на весь мир в годы Великой Отечественной войны "Василий Тёркин", задумывался Твардовским, ещё во время Финской войны 1939-40 годов. Собственно говоря, сотрудники газеты "На страже Родины", коллективно придумали этот псевдоним, а серию весёлых фельетонов поручили написать Твардовскому, вот как он сам вспоминал это:
Григорий Степанович Пулькин, фотография после награждения
«И вот мы, литераторы, работавшие в редакции "На страже Родины", решили избрать персонаж, который выступал бы в сериях занятных картинок, снабженных стихотворными подписями. Это должен был быть некий веселый, удачливый боец, фигура условная, лубочная. Стали придумывать имя. Шли от той же традиции "уголков юмора" красноармейских газет, где тогда были в ходу свои Пулькины, Мушкины и даже Протиркины (от технического слова "протирка" - предмет, употребляющийся при смазке оружия). Имя должно было быть значимым, с озорным, сатирическим оттенком. Кто-то предложил назвать нашего героя Васей Теркиным, именно Васей, а не Василием... мне были дороги люди, с которыми я успел повстречаться, познакомиться, поговорить на Карельском перешейке. Шофер Володя Артюх, кузнец-артиллерист Григорий Пулькин , танковый командир Василий Архипов, летчик Михаил Трусов, боец береговой пехоты Александр
Посконкин, военврач Марк Рабинович - все эти и многие другие люди, с которыми я подолгу беседовал, ночевал где-нибудь в блиндаже или уцелевшем во фронтовой полосе переполненном доме, не были для меня мимолетным журналистским знакомством, хотя большинство из них я видел только раз и недолго». Я был восхищен их душевной красотой, скромностью, высокой политической сознательностью, готовностью прибегать к юмору, когда речь заходит о самых тяжких испытаниях, которые им самим приходилось встречать в боевой жизни. И то, что я написал о них в стихах и прозе, - все это, я чувствовал, как бы и то, да не то. За этими ямбами и хореями, за фразеологическими оборотами газетных очерков оставались где-то втуне, существовали только для меня и своеобразная живая манера речи кузнеца Пулькина или летчика Трусова, и шутки, и повадки, и ухватки других героев в натуре…»
Конечно, утверждать, что Пулькин и есть тот самый Тёркин, было бы глупо, но то, что он был одним из прототипов героя - очевидный факт.