Декабристы, вышедшие на сенатскую площадь 26 (14-го по старому стилю) декабря должно быть не предполагали, что войдут в историю России как эталон судеб оппозиционеров. Увы, не как эталон успеха. Возмутив часть войск Петербургского гарнизона против «переприсяги» Николаю I (провозглашённый императором Константин от престола отказался), и выведя войска на улицы, они (почти как ГКЧП в 91-м) де факто этим и ограничились. Как и большинство отечественных оппозиционеров, они были и малочисленны и «далеки от народа». Как и большинство отечественных оппозиционеров, они оказались не способны ни к слаженным действиям ни к решительным мерам, проявляя способность к компромиссам с врагами большую нежели с единомышленниками: предполагаемый диктатор и глава заговора Трубецкой – на площадь не явился, предполагаемый убийца императора Каховский – от своей миссии отказался (что впрочем не помешало ему пристрелить популярного героя войны 1812 года Милорадовича, агитировавшего любивших его солдат разойтись), так же как и Якубович, который должен был повести на Зимний дворец Гвардейский экипаж и Измайловский полк. Декабрист Ростовцев и вовсе передумал участвовать в восстании, сочтя, что заговор против царя – бесчестный поступок для дворянина, и «честно» предупредил царя о готовящемся заговоре. Предполагавшиеся участники «Временного революционного правительства» граф Сперанский и адмирал Мордвинов, участия в заговоре не приняли, зато стали членами суда над декабристами…«Самое удивительное в этой истории — это то, что нас с тобой тогда не пристрелили», будет повторять Николай I, шефу Училища, великому князю Михаилу.
Примечательно, что и «отцом» и «могильщиком» восстания стали артиллеристы. Кондратий Фёдорович Рылеев, участник войны с Наполеоном, подпоручик артиллерии, вышедший в отставку в 1818 году был душой и радикальным идеологом декабристов, а Иван Онуфриевич Сухозанет, (будущий начальник нашего Училища), командир гвардейской артиллерии произвёл те самые залпы, которые стали для дореволюционной России тем же, чем стали залпы по «Белому дому» для России постперестроечной. Дневное «бездейственное» стояние таким образом, закончилось кровавой развязкой. Вот как описывают это свидетели тех событий: «По каре был сделан залп холостыми зарядами, не произведший эффекта. Тогда Николай приказал стрелять картечью. Первый залп был дан выше рядов мятежных солдат — по «черни» на крыше здания Сената и крышах соседних домов. На первый залп картечью восставшие отвечали ружейным огнём, но потом под градом картечи началось бегство… Можно было этим уже и ограничиться, но Сухозанет сделал ещё несколько выстрелов вдоль узкого Галерного переулка и поперёк Невы к Академии художеств, куда бежали более из толпы любопытных!» Толпы восставших солдат бросились на невский лёд, чтобы перебраться на Васильевский остров. Михаил Бестужев попытался на льду Невы вновь построить солдат в боевой порядок и идти в наступление на Петропавловскую крепость… «Войска построились, но были обстреляны из пушек ядрами. Ядра ударялись о лёд и он раскалывался, многие тонули»
Десятки тысяч человек, пришедшие на площадь в тот день смотрели на это «мероприятие» примерно так же, как их далёкие потомки будут смотреть на штурм "Белого Дома" в 1993 году– как на зрелище…